— Что за черт! Кто они такие? — спросил Уингроув, но этот вопрос был чисто риторическим, так как охотник прекрасно знал, что и я удивлен не менее его. — Не можете ли вы разглядеть их в вашу трубку, сэр?

Со мной была маленькая подзорная труба. Я вынул ее, навел на путников и увидел странную картину: это были двое мужчин, оба одетые в короткие куртки и брюки. На голове у маленького была черная фуражка, тогда как рост второго казался еще больше из-за высокого головного убора — не то цилиндра, не то бобровой шапки. Покрой их костюмов был почти одинаков, но цвет совершенно различен. Высокий был с ног до головы в бутылочно-зеленом, а маленький — в небесно-голубом. Но, несмотря на яркость их одежды, в ней не было ничего индейского. Она вообще не походила ни на одно из одеяний, которые могут встретиться в прериях. Фасон ее я не мог хорошо разглядеть, так как солнце слепило мне глаза. Кроме того, меня не так интересовала внешность этих людей, как их действия. Они шли в том же направлении, что и мы, и поэтому я видел только их спины. Высокий шагал впереди, неся два ружья: одно на левом плече, а другое в правой руке. Он двигался медленными, неровными шагами, слегка согнувшись и вытянув шею, словно стараясь заглянуть за гребень холма, к которому приближался. Маленький, отстававший от него на несколько шагов, двигался совсем иначе. Он шел, низко наклонившись, часто переступая короткими толстыми ногами, точно вертя ножную мельницу, и толкая перед собой какой-то предмет. Какой именно, я не мог разглядеть, потому что он был закрыт его круглой фигурой. Только когда толстяк добрался до вершины и повернул вдоль гребня, я понял, что это такое.

— Черт возьми! — раздался удивленный возглас Уингроува. — Посмотрите, капитан! Провалиться мне на месте, если это не тачка!

Да, тут не могло быть никакой ошибки. Это, несомненно, была тачка! Появление среди диких прерий такого знакомого домашнего предмета было столь неожиданно и нелепо, что мы чуть было не разразились громким хохотом, однако осторожность одержала верх. Мой спутник все же засмеялся так громко, что мне пришлось сделать ему замечание. В эту секунду высокий вдруг оглянулся и, видимо, заметил нас. Быстро сделав своему спутнику какой-то знак, он кинулся вперед, как испуганный олень, и мгновенно скрылся за гребнем. Маленький бегом помчался за ним со своей тачкой. Через секунду и люди и тачка исчезли так внезапно, точно их поглотила земля. Все это было так комично, что удержаться от смеха было невозможно. Мы оба разразились хохотом и, не думая больше ни о какой опасности, в самом веселом настроении направились к тому месту, где исчезли странные путешественники. Дорога была очень неровной, и, пока мы добирались туда, прошло довольно много времени. Поднявшись на холм, мы никого за ним не обнаружили. Только след тачки на траве указывал на недавнее присутствие здесь людей, но они, видимо, скрылись в лесу, которым поросла долина. Их бегство было легко объяснить: увидев со своего холма только наши головы, они попросту приняли нас за индейцев!

Глава XLII. СТУПНЯ ДЛИНОЙ В ТРИНАДЦАТЬ ДЮЙМОВ

Тачка этих незнакомцев разъяснила нам одно недоумение. Не раз замечая во время нашего пути ее след, мы считали, что он оставлен двуколкой, но тщетно искали след второго колеса. Отсутствие его казалось нам загадочным, и в конце концов мы решили, что одна из легких повозок каравана нагружена так неравномерно, что вся тяжесть падает на одно колесо, а другое почти не касается земли. Поскольку след пролегал по сухой траве, такое объяснение казалось правдоподобным, и ни одному из нас не приходила в голову мысль о тачке.

— Да кто же это, черт побери? — снова спросил Уингроув, когда мы оказались на том месте, где только что видели незнакомцев.

— У меня есть одно подозрение, — ответил я, думая о покрое и цвете костюмов этих странных путников: — по-моему, эти поспешно упорхнувшие птички — орлы из славной американской армии.

— Солдаты, что ли?

— Вероятно, и, по-видимому, не новички.

— Но что же они здесь делают?

— Направляются в Калифорнию, так же, как и мы.

— А может быть, это дезертиры?

— Я сам так думаю. Эта парочка, очевидно, бежала из какого-то пограничного форта и, не имея подходящего транспорта, решила обойтись тачкой. Смешно, но вполне правдоподобно. В армии встречаются всякие люди.

— Ха-ха-ха! А не поймать ли нам их, капитан?

— Это, друг мой, легче сказать, чем сделать. Если они солдаты, да еще дезертиры, их так просто не поймаешь. С караваном они не пошли, потому что его сопровождает отряд. Если эти молодчики разглядели мой мундир, они уж постарались спрятаться.

— Они видели только наши головы и, наверное, решили, что мы индейцы.

— В таком случае, они спрятались еще лучше.

— А что же эти умники не догадались скрыть след своей тачки? Я думаю, что сумею выследить их, если они болтаются здесь в лесу. Кажется, я еще не забыл, как это делается, хотя проклятые прерии совсем задурили мне голову. Ах! Что значит лес, капитан! Взглянешь на него — и делается как-то легче!

Глаза молодого охотника заблестели от радости. Перед нами был настоящий лес — обширное пространство, заросшее огромными тополями, первый лес на всем нашем многодневном пути. Этот лес напомнил Уингроуву родные леса Теннесси и вызвал мысли о прежних счастливых днях. Но скоро его лицо снова омрачилось.

— Надо все-таки постараться их догнать, — сказал я, делая вид, что не замечаю его волнения, — это было бы очень полезно. Пусть даже это дезертиры, но все-таки белые, а в прериях все белые — друзья. У них два ружья, а если они действительно те, за кого мы их принимаем, то обращаться с оружием умеют. Пойдем по их следам, не будем терять время.

— Вы правы, капитан. Надвигается ночь, и я боюсь, что в темноте да еще в лесу трудно будет разглядеть следы. Если мы хотим нагнать их сегодня, медлить нельзя.

— Ну, тогда вперед!

Мы быстро спустились с холма, идя по следу тачки, прямой линией уходившему в лес. Было ясно, что она катилась под гору с предельной скоростью, — ее железное колесо кое-где сорвало со склона дерн. Идти по такому следу было нетрудно; он довел нас до леса и даже немного в глубь его и вдруг, к нашему великому изумлению, сразу исчез, хотя земля здесь не была ни сухой, ни каменистой. Даже пустая, тачка оставила бы на этой мягкой почве достаточно заметный след. Мы осмотрели все кругом на расстоянии ста ярдов, но напасть снова на след нам не удалось. Стало ясно, что дальше этого места тачка не прошла. Глаза наши инстинктивно устремились вверх, так как нам обоим пришла в голову мысль, что беглецы спрятались на дереве, втащив за собой и тачку. Но с первого же взгляда мы убедились, что это невозможно: в редкой листве тополей с трудом могла бы укрыться даже белка.

— Понял! — воскликнул вдруг охотник, продолжавший внимательно осматривать землю. — Вот их следы. Теперь ясно, как они нас надули! Черт возьми, хитрые парни, кто бы они ни были!

— Но что же они сделали?

— Подняли свою тачку на плечи и так потащили ее дальше. Вот следы их ног между двумя деревьями, видите?

— Правильно! По-видимому, они так и сделали, а потом пошли вон туда.

— Да. Если бы не лошади, я бы легко опять нашел след колеса. Не могут же они долго идти с таким горбом за плечами!

— Конечно, нет.

— А как вы думаете, капитан, если бы нам оставить здесь лошадей, а самим пойти пешком и нагнать этих молодцов с их тачкой?

Я согласился, и, привязав лошадей, мы углубились в лес. Но следы недолго указывали нам путь, так как беглецы предпочитали идти по сухой траве. В одном месте, где земля была обнажена, отчетливые отпечатки сразу подтвердили мое предположение, что эти люди — дезертиры. Форма солдатского башмака достаточно крепко засела в моей памяти, чтобы я мог сразу безошибочно узнать ее.

Оба путника носили эту дешевую казенную обувь. Разница — и притом огромная! — была только в размере. След меньшей ноги равнялся всего двум третям большей, а в последней было не меньше тринадцати дюймов! Обнаружив это, мой спутник был поражен.